Я и сам понимал, что некоторое зерно истины в её словах есть. Вот только всё никак не мог уловить, какую же выгоду преследовали килдинги. Ведь за мной и Анюткой вслед они никого не отправили, хотя должны были — к чему им лишние свидетели? Выловили бы всех четверых, а дальше поди догадайся, что с нами произошло, от рук сектантов мы сгинули или от зубов заражённых.

Нет, всё-таки эта ситуация требовала более тщательного обдумывания вместо быстрых и горячих обвинений. И первое, что мне надо сделать — каким-то образом проверить, не пропали ли из академии артефакты. Или хотя бы один артефакт. Небольшой по размеру, такой, чтоб можно было незаметно унести за пазухой или в кармане. Осталось только придумать, как это сделать, ведь доступа к артефактам у студентов, понятное дело, нет, и потрогать их мы можем только на уроках арктефакторики, которые ведёт Авессалом Григорьевич — третий из самых старых преподавателей академии.

Вскоре за нами пришли двое охранников. Вместе со мной проводили Аню до лазарета, где её забрала под своё крыло молодая знахарка, которой повезло отрабатывать свой долг перед академией прямо в Замке. А когда я остался один, повели меня куда-то вглубь коридоров Замка, видимо, туда, где мне полагалось ждать результатов учительского совещания.

Тут имелось нечто вроде питьевого фонтанчика, несколько дверей, на одной из которых был значок «М-Ж», растения в кадках и скамейки. Я присел на ближайшую и только сейчас почувствовал жуткую усталость. Не физическую, нет. Психологическую.

Веки мои отяжелели, и я сам не заметил, как задремал.

Глава 29

Проснулся я от возбуждённых громких голосов.

— Как вернулся? — это графиня.

— Ногами, Ольга Анваровна. Весь в крови, в паре мест прострелен, но живой. Отвели его в лазарет и приставили охрану. Пришлось зайти с чёрного хода, чтоб не пересёкся с девочкой.

— Это правильно, — а этот голос явно принадлежит Хёгни. — Она сейчас не в себе, может натворить непоправимых ошибок.

Кого именно они обсуждают, до меня спросонья доходило очень долго. А когда информация пробилась к сонному мозгу и обработалась, я резко вскочил.

— Халва?

— Сиди спокойно, Орк, — осадила меня графиня. — Да, Халва. Живой, слава Стиксу.

— Я могу с ним поговорить?

Ольга Анваровна смерила меня взглядом, в котором ясно читалось, что вопрос она сочла идиотским. Впрочем, это было понятно и по её ответу.

— Разумеется, нет. Первым с ним будет говорить Авессалом Григорьевич, поскольку у него есть Дар ментата. Потом подключимся мы с Хёгни. А уже после, может быть, пустим к Халве тебя. Но не факт. Мой тебе совет — поспи ещё. Вид у тебя так себе.

Как бы не хотелось мне поспорить я счёл за лучшее подчиниться. Только спросил:

— Здесь поспать или можно в гостинице?

— Как удобно. Тебя и твои действия мы обсудить не успели, так что за вердиктом придёшь вечером. Аня пусть пока останется в лазарете, ей сейчас так будет лучше.

— Как она? — обеспокоенно поинтересовался я.

— Спит, — безмятежно пояснила Анваровна, тонко невесело улыбнувшись. — От душевной боли мы её избавить не сможем, но дадим ей время и возможность просто придти в себя и набраться сил. С ней всё время находится кто-нибудь из медсестёр, если будет нужно — вызовут и меня. Не беспокойся.

— Хорошо, — согласился я, хотя на душе всё равно скребли кошки. — Когда ей тоже можно будет вернуться?

— Надеюсь, к вечеру, — уклончиво ответила графиня. — Она сильная девочка, думаю, справится к этому времени.

— Тогда я пойду? — чувствуя себя первоклассником, отпрашивающимся с урока, зачем-то уточнил я.

— Конечно, ступай.

С этими словами Ольга Анваровна, потеряв ко мне интерес, ушла. А я, вздохнув, отправился в гостиницу.

Добравшись до номера, принял горячий душ, смывая с себя грязь, кровь и воспоминания о распятом Щегле. Как ни крути, я чувствовал себя виноватым в его смерти. Не надо было поддаваться на Анины уговоры и брать его с собой. Ведь видел же, что парень совсем ещё не обстрелянный. Да ещё и на Халву согласился — ну не дурак ли?

Дурак! Потому что если Халва и вправду окажется предателем, а я, зная о его существовании, не насторожился, то никем иным, кроме как дураком, я быть и не могу. А ещё придётся жить с мыслью, что это именно я, получается, сделал Аньку несчастной.

Выйдя из душа с полотенцем, обёрнутым вокруг бёдер, я оглядел номер. Было непривычно тихо. Плойка, в которую азиатка постоянно резалась, сиротливо стояла на полу возле выключенного телевизора, диван казался пустым и каким-то лишним в интерьере. На столе бесхозно валялась карта Питона, накрытая его же гроссбухом, и листы с заметками, которые делала Аня.

Намерение улечься и ещё поспать улетучилось. Я прошлёпал к столу и, усевшись на стул, принялся разглядывать заметки. Ничего в них не понял, полистал гроссбух. И, наконец, вытащил карту.

Взгляд сам собой скользнул к кластеру Кируна, и глаза мои полезли из орбит от удивления. Захотелось хлопнуть себя по лбу, а лучше — со всей силы долбануться им об стену. И снова обозвать себя дураком — теперь это наименование уже не зависело от того, предатель Халва или нет.

На карте Питона кластер Кируна был отмечен крестом. Тем самым, перевёрнутым. И я теперь догадывался, что это был за знак.

Стук в дверь прервал меня. Сначала я хотел сделать вид, что никого нет дома, но, когда стук настойчиво повторился целых три раза, всё-таки пошёл открывать.

На пороге обнаружился охранник из Ордена.

— Тебя вызывают в Замок, — без приветствия произнёс он.

— Сейчас? — удивился я. — Я же только вернулся.

— Сейчас, — спокойно подтвердил охранник. — Учителя допросили Халву и собрались на совет. Ольга Анваровна сказала, что он не будет долгим, и велела тебя привести.

— Ладно. Только оденусь, — недовольно проворчал я.

Ох уж эти женщины, ни минуты от них покоя! Сама отправила отсыпаться и сама же передумала. Чёрт, лучше б я остался в Замке и додремал на скамейке!

— Поторопись, — посоветовал охранник. — Я подожду внизу.

— Что, без почётного караула никак? — язвительно бросил я ему в спину.

Охранник, правда, ничего мне на это не ответил.

Наскоро одевшись, я покинул номер. Охранник и вправду ждал меня у входа в гостиницу. Кивнул и первым повёл в сторону замка.

— Так ты тут в качестве конвоя или почётного караула? — решил добиться ясности я.

— В качестве охраны, — бросил охранник. — Функции полиции пусть выполняет полиция.

«Значит, конвой, — решил я по его ответу и приготовился к худшему. — Чёрт с ним, пусть будет, как будет».

Привёл он меня в то же самое помещение, где я проспал остаток ночи.

— Жди, — бросил он напоследок и ушёл.

А я остался в тихом пустом помещении совсем один.

Сначала сел на скамью, потом принялся ходить из угла в угол. Мысли скакали, как бешеные кони, не давая сосредоточиться ни на одной из них. Пометки, Аня, совещание, которое не сулит мне ничего хорошего. Халва, Щегол, снова пометки. Гроссбух, конвой, килдинги. Спораны, которых почти не осталось, рейд, снова Аня. И так круг за кругом.

Я настолько погрузился в эту круговерть, что даже не сразу заметил, что совещание закончилось, и дверь, ведущая в зал, где оно происходило, распахнулась.

— Входи, Орк, — позвали меня.

Мысли тут же остановились. Я почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок — ну не верилось мне, что преподы сейчас скажут мне хоть что-нибудь хорошее.

На негнущихся ногах я вошёл в зал с отполированным до блеска большим прямоугольным столом по центру, который окружили кресла с изящно изогнутыми подлокотниками. Большинство кресел пустовало, и лишь три у дальнего от входа конца стола были заняты Волком, Графиней и нашим преподавателем арктефакторики Авессаломом Григорьевичем — ещё одним древним старцем с внешностью юноши и повадками средневекового убийцы.

— Ольга Анваровна? — вопросительно повернул к графине лицо Хёгни.