Однако по прибытию мы поняли, что ничего у нас не выйдет — в роще толпа студентов во главе с Перуном возводила переносные шатры для студенческой вечеринки, которая должна была состояться через неделю, в следующие выходные. В итоге оружие мы припрятали буквально метрах в пятистах от рощи, прямо на берегу протекавшей мимо реки. И с чистой совестью отправились обратно в Замок.
Нам предстояло хорошенько выспаться перед ночным побегом из общаги.
Глава 37
Как ни странно, всё получилось. Я, честно говоря, не испытывал энтузиазма, идя вслед за Аней по тёмному сырому тоннелю потайного выхода из Замка. И был готов к тому, что за любым из многочисленных поворотов нас встретят бойцы Ордена и под белы рученьки проводят к ректору. А тот, соответственно, тут же меня отчислит.
Но нет, по тоннелю мы добрались до массивной решётки, запертой на амбарный замок. Аня открыла его ключом, за который отдала целых пять наших кровью и потом заработанных споранов, и вскоре мы оказались на поверхности. Да к тому же крайне удачно — ход вывел нас практически к той самой роще.
Остальное было делом техники. Мы вытащили из схрона оружие, добрались до нашей лодки, на ней доплыли до выбранного кластера, вполне успешно там поохотились, отбив все свои вчерашние траты и даже разбогатев на полтора десятка споранов и четыре горошины, и так же успешно вернулись. Аня, конечно, попыталась уговорить меня на то, чтоб применить что-нибудь из её новых навыков, но я настоял на том, что охотиться мы будем привычным способом.
Утром снова началась учебная бытовуха. Днём я ходил на занятия, вечером — Аня. Как и договорились, примерно через раз азиатка оставалась ночевать в моём подвале, не забыв как бы невзначай сообщить об этом своим соседкам по комнате.
Слухи, понятное дело, поползли тут же, но такие… Призванные скорее развлечь заскучавших студентов, чем реально поделиться новостью, не стоившей даже выеденного яйца. Но нам было на руку их наличие. Более реалистичные причины, почему девочка ночует у меня, никого не волновали, нам же эти слухи хорошо прикрывали задницы.
Вечером в четверг у студентов началась нездоровая активность. После уроков все куда-то резко заторопились, особенно — немногочисленные женщины. Причина была понятна — все готовились к вечеринке, запланированной в ночь с пятницы на субботу. Спокойная, размеренная жизнь в академии, чем-то неуловимо похожая на ту, старую, заставила их забыть, что они всё ещё в Улье. Даже гибель Щегла и чудесное спасение Халвы не смогли испортить эту почти идиллическую картину, поскольку люди, ставшие студентами академии, в глубине души скучали по спокойной и понятной жизни до Улья, и категорически не хотели вылезать из собственных иллюзий. Кроме того, многие факт своего обучения воспринимали как избранность и считали, что после того, как выпустятся из академии, будут жить долго, счастливо и сыто за счёт толп пациентов, готовых нести свои спораны именно им, а не другим знахарям. Во многом такая самоуверенность и гордыня зарождались и благодаря самим учителям, не раз повторявшим, что кого попало в академию не берут. Но основная причина, конечно, была в людях и свойственном им желании быть не как все. Быть кумиром, а не обыкновенным серым обывателем.
— Бред какой-то, — высказалась Аня, когда я поделился с ней этим своим наблюдением. — Когда не станет обычных людей, а останутся одни яркости и индивидуальности, мы все сдохнем.
Удивившись, как она, никогда вроде не интересовавшаяся социологией, дошла до этой мысль, я внутренне всё же с ней согласился. Однако вслух ничего говорить не стал — незачем девочке пока мыслить такими масштабными категориями и забивать свою голову проблемами общества.
Кроме нас двоих единственными, кто не занялся подготовкой к вечеринке, оказались Али и Лакшери. Цыган продолжил занятия с Аней, а ботанка засела в библиотеке, вооружившись кучей каких-то древнего вида фолиантов.
Мне же не оставалось ничего иного, кроме как отправиться к себе. Так что мой вечер в итоге прошёл весьма обычно — за зубрёжкой конспектов.
Уже утром в пятницу было заметно, что все немногочисленные женщины успели, что хотели. Они щеголяли наштукатуренными по самое «не могу» лицами и тщательно уложенными причёсками. Где на этом задрипаном стабе они нашли нужных мастеров и сколько отдали споранов за собственное преображение, для меня осталось загадкой.
Мужская часть выглядела скромнее. Но выбритые морды и профессионально подстриженные волосы выдавали и их.
Толпа, весёлая и шальная, состоявшая из примерно семидесяти-восьмидесяти человек, пронесла нас с Аней по улицам до самой рощи, где ещё с прошлых выходных шли приготовления. Уже метров за пятьсот до неё стала слышна музыка, бьющаяся внутри мощных басовитых колонок аудиоаппаратуры. Под простой попсовый мотивчик мы добрались до рощи, и вот тут я, наконец, несказанно приохренел. — Чёрт, от парикмахера и я бы не отказалась… — вздохнул женский голос у меня за спиной. — Но, я слышала, что цена на самую простую стрижку вчера выросла с трёх споранов до пяти. Умеют они тут, в Приозёрном, делать деньги из воздуха… Я обернулся и пристально посмотрел на Лакшери. Ботанка выглядела, как и всегда, в своих огромных очках и напоминающих балахон тряпках. Правда, пучок на голове сегодня сменился двумя косами — надо сказать, очень ей идущими. Ещё она зачем-то повязала поверх них сложенную полоской бандану с тёмным узором. — Ой, да не смотри так, — отмахнулась Лакшери, заметив, что я её разглядываю. — Всегда была белой вороной, и меня это устраивало. Я не придумал, что ей ответить, но она и не ждала ничего. Прошла вдоль столов, ища свободный, и села, тут же забыв обо мне. Я пожал плечами и тоже отправился искать место. На вечеринку все двинулись сразу после ужина. Перун и Гиви — главные идейные вдохновители всего действа, как-то сумели договориться с преподами и Орденом, так что ворота в Замок должны были быть открыты до самого утра. Вот через эти ворота и ломанулась развлекаться и тусоваться совершенно разномастная толпа. Причём я впервые за время, проведённое в академии, увидел, наконец, и студентов старших курсов. Было их примерно вполовину меньше, чем нас, держались они особняком и на новичков смотрели с выражением некоторого превосходства. Тем не менее я заметил, что, когда к одной из компаний старожилов прямо за воротами подвалил Гиви, те встретили его вполне дружелюбно. Что, в общем, было логично — как бы они собирались отрываться на вечеринке, устроенной этими самыми новичками, если не готовы были с нами общаться. Мы с Аней, подобно старичкам, тоже держались особняком. Я вообще не горел желанием куда-либо идти, но узкоглазая егоза меня уговорила. Анютка, хоть и тосковала по Щеглу и иногда плакала по ночам, когда думала, что я не вижу, мало-помалу всё-таки приходила в себя. Так что думаю, что эта вечеринка была ей нужна именно для того, чтоб хоть немного окунуться в подобие нормальной жизни и отвлечься от пусть притупившегося, но всё ещё горя. Я, разумеется, не мог ей отказать в таком простом человеческом желании и готов был отпустить азиатку. Но вот беда — она упорно требовала, чтобы я пошёл вместе с ней. — Да напрягают меня некоторые, — уклончиво пояснила она, когда я стал отнекиваться. — Не, не пристают, не подумай. Просто напрягают. А к тебе они обычно вообще не приближаются. Пришлось, вздохнув, поднять задницу и вместе с Анюткой отправиться на эту грёбаную вечеринку. Тёмные и обычно тихие улицы Приозёрного наполнились гоготом предвкушающих веселье мужиков и жеманным хихиканьем дам. Местных жителей видно не было, и, окажись я тут впервые, подумал бы, что они попрятались от возбуждённой предстоящим весельем толпы. Но на самом деле Приозёрный, как и положено сонному затрапезному стабу, всегда затихал после захода солнца. Особой охраны по периметру стаба никогда не было — позволяло географическое положение между реками и озёрами. Заражённые, как известно, воду не любят, поэтому на территорию стаба попасть смогут только по одному из двух ведущих на него мостов. А вот те как раз очень даже охраняются. И, насколько я понял, под каждым к тому же заложена взрывчатка. Почти у каждого местного жителя имеется хоть утлая, но лодчонка, так что отсутствие мостов может помешать разве что караванщикам, но те заезжают в Приозёрный от силы раз в полгода. А то и реже.